В течение последних 15 лет силовой баланс глобальной политики заметно сместился в сторону Глобального Юга — стран Азии, Африки и Латинской Америки. На фоне замедления экономического роста Запада и усиления внутренней прагматики, развивающиеся регионы пользуются демографической и инфраструктурной динамикой, становясь полноценными участниками и иногда лидерами глобального управления. Это проявляется через активную роль в БРИКС(+), Африканском союзе как полноправном участнике G20, экономические кампании вроде АфКФТА (African Continental Free Trade Area, AfCFTA), а также возобновлённую ориентацию регионов на автономные инициативы.
1. Экономический рост и влияние в БРИКС(+)
-
Новая конфигурация БРИКС включает Бразилию, Россию, Индию, Китай, Южную Африку плюс новых членов — Египет, Эфиопию, Иран, ОАЭ и Индонезию.
-
На долю этой расширенной группы приходится около 46% мирового населения и 35–36% глобального ВВП (PPP).
-
За 2014–2024 гг. ВВП стран БРИКС вырос в среднем на 6.1% в год, обеспечив 53.5% прироста глобального ВВП.
-
Интеграция новых членов усилила позиции блока на энергетических рынках: они контролируют ~30–35% мировой добычи нефти.
-
Объединение позволяет новым странам континентального Юга — Эфиопии, Египту — влиять на формирование повестки, включая финансовую стабильность, климат, торговую архитектуру и миграцию.
2. Африканский союз: от символического представительства — к реальному влиянию
-
В 2025 году АС стал первым региональным блоком с полноправным участием в G20 .
-
G20 + АС объединяют ~96 экономик с совокупным ВВП в 94 трлн USD (~89% глобального) и охватом 80% населения мира.
-
Приоритеты АС включают: реформу финансовых институтов, продовольственную безопасность, борьбу с изменениями климата — что выведено в протоколы G20 2024–2025.
-
Инструменты влияния: АфКФТА (рост внутриконтинентальной торговли на 52% к 2035 г., создание 30 млн рабочих мест), переконфигурация SDR в финансирование банками развития, инициатива южно-солидарной экономики.
3. Демография и демография власти
-
Африка к 2050 г. ожидает удвоение трудоспособного населения до 1 млрд .
-
Глобальный Юг включает ~70% населения мира.
-
Старение Запада, тогда как Глобальный Юг — молодая и быстрорастущая демографически сила, что усиливает долгосрочный экономический потенциал.
4. Пересмотр глобальных институтов
-
БРИКС+ представляет собой активный вызов западным институтам: НБР, Фонд резервной помощи, BRICS Pay — альтернативы МВФ, Всемирному банку, SWIFT.
-
Члены призывают к реформам Совбеза ООН и МВФ: справедливое представительство, снижение долларовой гегемонии, развитие южно-южного партнерства.
-
БРИКС также способствует десолидаризации финансовых потоков, переводя части торговли на национальные валюты.
5. Геополитические прецеденты и конфликты ценностей
-
Разрыв Франции и франкоязычных африканских государств (Мали, Нигер, Буркина-Фасо) демонстрирует уход от прежней неоколониальной сферы влияния.
-
Китай усиливает связи с Латинской Америкой, укрепляя экономическую конкуренцию с США.
-
Южная Африка, под давлением БРИКС, продвигает политическую независимость от Запада, но сталкивается с внутренним давлением из-за коррупции и политических рисков.
6. Проблемы консолидации Южных акторов
-
Африканский союз ограничен отсутствием надгосударственных институтов, его решения носят рекомендательный характер.
-
Разноречивые цели среди участников БРИКС+ могут замедлять консолидацию блока.
-
Санкции, торговые войны, падение FDI могут помешать развивающимся странам; Мировой банк прогнозирует замедление роста до 3.8% в 2025 г.
Вывод
Рост влияния Глобального Юга — это не просто статистика, а глубокое сдвижение в архитектуре власти. Через региональные и международные структуры — БРИКС, АфСоюз, АфКФТА — страны Глобального Юга расширяют своё влияние, продвигают реформы глобального управления, создают альтернативные финансовые системы и укрепляют демографическое преимущество. Однако перед ними стоят вызовы: институциональная слабость, идеологические расхождения, внутренние кризисы и экономические шоки.
Переосмысление постколониального мирового порядка уже началось — и вопросы, смогут ли «новые южные акторы» превратить символы в институциональные механизмы, остаются ключевыми в ближайшие десятилетия.
