Территориальный конфликт между Таиландом и Камбоджей представляет собой одно из наиболее устойчивых и исторически обусловленных противостояний в Юго-Восточной Азии. Его корни уходят в колониальный период и демонстрируют, как наследие империализма, национализм и современная геополитика могут переплетаться в долгосрочном приграничном противостоянии.
Исторически территория, находящаяся в центре спора, была частью Кхмерской империи (IX–XV вв.), на что Камбоджа опирается в своей аргументации, апеллируя к культурно-историческому праву на владение древними храмовыми комплексами, включая Преа Вихеа, Та Моан Тхом и Та Крабей. После падения империи данные земли на протяжении столетий переходили под контроль различных держав. В XIX веке регион оказался в фокусе внимания Французского Индокитая, и именно тогда был заложен фундамент нынешнего спора. Франко-Сиамский договор 1907 года, подписанный между Францией и Сиамом (ныне Таиланд), передал под контроль Франции территории, в том числе провинции Баттамбанг, Сисофон и Сиемреап. Однако точная граница между Камбоджей и Сиамом была обозначена французскими картографами по линии водораздела, что вызвало расхождения между юридическим текстом и его практическим картографическим отображением.
Наиболее острое противостояние развернулось вокруг индуистского храма Преа Вихеа, построенного в XI веке на скалистом утёсе в горах Дангрек. В 1959 году Камбоджа подала иск в Международный суд ООН, утверждая, что Таиланд оккупировал храм и прилегающие земли. В 1962 году суд постановил, что храм принадлежит Камбодже, основываясь на французских картах, официально не оспоренных Таиландом. Однако само решение не включало детальной демаркации прилегающей территории, что стало источником затяжной неопределённости. Признание храма объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО в 2008 году спровоцировало новую волну конфликта: Таиланд расценил этот шаг как нарушение суверенитета, особенно поскольку доступ к храму осуществляется с тайской стороны. В период 2008–2011 годов произошли вооружённые столкновения, приведшие к десяткам жертв и перемещению гражданских лиц.
В попытке предотвратить дальнейшую эскалацию, Камбоджа повторно обратилась в Международный суд в 2011 году с запросом разъяснить пределы решения 1962 года. В 2013 году суд уточнил, что Камбодже принадлежит не только сам храм, но и прилегающая территория. Однако фактическая реализация решения вновь оказалась затруднена: Таиланд, хотя и формально признал юрисдикцию суда, интерпретировал постановление ограниченно, продолжив контролировать значительную часть прилегающего плато.
На протяжении 2000-х годов в отношениях между двумя странами наблюдалось чередование периодов деэскалации и обострений. Создание Совместной пограничной комиссии (Joint Border Committee, JBC) в 2000 году дало надежду на институционализацию процесса демаркации, однако реальные результаты оказались незначительными. Главной причиной стагнации стало различие в подходах к интерпретации исторических карт, особенно французской карты масштаба 1:200,000, составленной в 1907 году.
Современная фаза конфликта активизировалась в мае-июле 2025 года. Поводом для новой эскалации послужили инциденты в районе так называемого «Изумрудного треугольника», а также храмов Та Моан Тхом и Та Крабей. Камбоджа обвинила Таиланд в строительстве фортификационных сооружений и размещении военных подразделений в пределах спорной зоны, что, по её мнению, нарушает положения меморандума о взаимопонимании 2000 года. В ответ Таиланд заявил, что предпринимаемые им действия направлены на обеспечение обороны в условиях провокационного поведения камбоджийской стороны.
В июне 2025 года Камбоджа официально заявила о намерении передать дело на рассмотрение Международного суда ООН, касающееся не только Преа Вихеа, но и других четырёх участков, в отношении которых отсутствует согласие по линии границы. Правительство Таиланда отвергло юрисдикцию суда, утверждая, что соответствующие вопросы должны решаться через двусторонние механизмы в рамках JBC и Совета обороны границы (General Border Committee, GBC). Таким образом, правовая логика обеих сторон вошла в противоречие, что создало дополнительные барьеры на пути мирного разрешения спора.
Особое внимание в этом контексте заслуживает внутренняя политическая динамика обеих стран. В Камбодже правительство Хун Манета использует конфликт как средство национальной консолидации, акцентируя внимание на защите культурного наследия и суверенитета. В Таиланде внутриполитический кризис, вызванный утечкой конфиденциального телефонного разговора между премьер-министром Паэтонгтарн Шинаватра и бывшим лидером Камбоджи Хун Сеном, привёл к отставке главы правительства и усилению влияния военных. Обострение приграничной ситуации совпало с фазой политической нестабильности в обеих странах, что повысило риск использования внешнеполитического конфликта в качестве отвлекающего фактора.
События 24 июля 2025 года, включающие авиаудар F‑16 по территории Камбоджи, гибель гражданских лиц и закрытие границы, продемонстрировали высокий уровень эскалации. Одновременно обе стороны предприняли шаги к дипломатической изоляции друг друга: отозваны послы, ограничены торгово-экономические связи, резко увеличено количество вооружённых формирований в пограничной зоне.
В структурном плане данный конфликт представляет собой пример спора, в котором пересекаются несколько типов легитимации: историко-культурная (апелляция к наследию империй), юридическая (ссылки на международное право и решения ICJ), географическая (расхождения в интерпретации природных границ) и стратегическая (военное и экономическое значение территорий). Спор осложняется тем, что границы не были окончательно демаркированы и ратифицированы, а внутриполитические механизмы обеих стран не обладают достаточной институциональной устойчивостью для поддержки компромиссных решений.
Существует также структурный дефицит регионального посредничества. Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), хотя и предпринимает усилия по сохранению мира и безопасности, ограничена принципом невмешательства и консенсуса, что делает её действия в подобных спорах преимущественно декларативными. Международные акторы — включая Китай, США и Францию — предпочитают сохранять нейтралитет, не вмешиваясь в сугубо двусторонний конфликт.
Таким образом, территориальный спор между Таиландом и Камбоджей представляет собой не только следствие несовершенной деколонизации, но и отражение фундаментальных проблем региональной безопасности: правового релятивизма, политического национализма и слабой институциональной посреднической инфраструктуры. Перспективы мирного разрешения конфликта остаются ограниченными без наличия согласованных международных механизмов, политической воли и готовности обеих сторон к признанию взаимных компромиссов.
