В XXI веке редкоземельные элементы (РЗЭ) приобрели значение, выходящее далеко за рамки сырьевой экономики. Они стали ключевым ресурсом технологического суверенитета, промышленной конкурентоспособности и военной безопасности. Переход к «зелёной» энергетике, цифровизация, развитие искусственного интеллекта и высокоточных вооружений резким образом повысили зависимость ведущих держав от устойчивых поставок редких и редкоземельных металлов. В этих условиях государства, обладающие даже умеренной ресурсной базой, но выгодным геополитическим положением, оказываются в центре глобальной стратегической конкуренции. Казахстан — один из таких примеров.
Глобальный контекст: редкие элементы как инструмент силы
Современный рынок редкоземельных элементов характеризуется не столько дефицитом сырья, сколько концентрацией технологий переработки и цепочек добавленной стоимости. Китай, контролирующий значительную долю мировой переработки РЗЭ, сумел превратить технологическое преимущество в политический рычаг влияния. Для США, ЕС, Японии и Южной Кореи это стало вопросом не экономики, а национальной безопасности.
Западные стратегии последних лет направлены на диверсификацию поставок, поиск альтернативных источников и формирование «дружественных цепочек» производства. В этом контексте страны, находящиеся за пределами жёстких блоковых конфигураций, приобретают особую ценность. Казахстан как раз относится к числу подобных государств.
Ресурсный потенциал Казахстана: меньше мифов — больше стратегии
Казахстан не является мировым лидером по добыче редкоземельных элементов, однако располагает значительным потенциалом в сфере редких и сопутствующих металлов, включая элементы, критически важные для микроэлектроники, атомной энергетики и возобновляемых источников энергии. Особенность казахстанской базы заключается в комплексности месторождений, где редкие элементы часто сопутствуют урану, меди и цветным металлам.
Ключевая проблема заключается не в геологии, а в институциональной и технологической архитектуре. В существующей модели Казахстан в основном встроен в глобальную экономику как поставщик сырья. Однако в условиях трансформации мировых цепочек РЗЭ такая роль становится уязвимой и стратегически ограниченной.
Геополитика выбора: между Китаем, Западом и собственными интересами
Уникальность казахстанского положения определяется не только ресурсами, но и пространственной, политической и институциональной конфигурацией. Страна одновременно:
-
граничит с Китаем — главным игроком на рынке РЗЭ;
-
поддерживает диалог с ЕС и США, стремящимися к снижению зависимости от китайских поставок;
-
сохраняет участие в евразийских форматах и региональных организациях.
Эта многовекторность создаёт возможности, но также порождает риски. В отличие от нефти и газа, редкоземельные элементы тесно связаны с технологиями двойного назначения. Это означает, что давление внешних акторов может носить не только экономический, но и нормативный, санкционный и технологический характер.
Опасность повторения «нефтяного сценария»
История ресурсных экономик показывает, что наличие стратегического сырья само по себе не гарантирует устойчивого развития. Риск заключается в том, что Казахстан может оказаться в ситуации, при которой добыча РЗЭ не приводит к созданию национальных технологических компетенций, а лишь усиливает внешнюю зависимость.
Редкоземельные элементы особенно чувствительны к этому риску, поскольку их реальная ценность формируется на стадии переработки, очистки и интеграции в высокотехнологичные продукты. Передача этих стадий за пределы страны фактически означает утрату суверенитета над ресурсом.
Возможно ли стратегическое окно возможностей?
Текущая фаза глобальной трансформации открывает для Казахстана редкое стратегическое окно. В отличие от углеводородной эпохи, сегодня ключевые державы готовы инвестировать не только в добычу, но и в создание альтернативных производственных цепочек. Это создаёт потенциал для переговоров на более выгодных условиях — при условии чёткого государственного видения.
Речь идёт не о выборе между Китаем и Западом, а о формировании модели, при которой Казахстан выступает не объектом конкуренции, а самостоятельным участником процесса перераспределения глобальной технологической архитектуры.
Глобальная борьба за редкие элементы — это не краткосрочный тренд, а структурное изменение мировой экономики и политики. Для Казахстана участие в этой борьбе может стать либо новым «ресурсным тупиком», либо основой для качественного скачка в индустриальном и стратегическом развитии.
Итог зависит не от объёмов запасов, а от способности государства превратить сырьевой фактор в инструмент долгосрочного суверенитета. В эпоху, когда контроль над технологиями становится главным измерением силы, редкие элементы перестают быть просто металлами — они становятся политическим выбором.
